Поиск по сайту

КОРРУПЦИЯ ВНЕ СРОКОВ ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ

КОРРУПЦИЯ ВНЕ СРОКОВ ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ

 

С.А. БОЧКАРЕВ

 

Бочкарев Сергей Александрович, заместитель начальника Главного управления по надзору за расследованием особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ, доктор юридических наук.

 

В статье с точки зрения института исковой давности обобщена и проанализирована практика рассмотрения судами антикоррупционных исков органов прокуратуры об обращении в доход государства имущества чиновников, в отношении которого не представлено доказательств его приобретения на законные доходы. Выявлено, что в связи с истечением трехлетнего периода и механическим распространением положений института исковой давности на правоотношения по противодействию коррупции прокуроры нередко отказываются предъявлять иски.

Такая практика признается в статье ошибочной, поскольку она не основана на законе и не учитывает правовую природу рассматриваемых отношений, ведет к легализации и реабилитации незаконно приобретенного государственными служащими имущественного положения.

 

Ключевые слова: прокурор, антикоррупционный иск, коррупция, противодействие коррупции, исковая давность, субъективное право, объективное право, публичные интересы, неосновательное обогащение.

 

Corruption beyond the period of limitation

 

S.A. Bochkarev

 

Bochkarev Sergey Alexandrovich, LLD., Deputy Chief, General Department for Supervision over Investigation of Serious Cases, Prosecutor General's Office of the RF.

 

From the point of view of the statute of limitations, the article summarizes and analyzes the practice of consideration by courts of anti-corruption claims of the prosecutor's office on the appeal to the state of the property of officials, in respect of which no evidence of its acquisition on legitimate income is presented. It is revealed that due to the expiration of the three-year period and the mechanical extension of the provisions of the statute of limitations to legal relations on countering corruption, prosecutors often refuse to file claims.

This practice is recognized in the article as erroneous, since it is not based on the law and does not take into account the legal nature of the relations under consideration, and leads to the legalization and rehabilitation of property status illegally acquired by State employees.

 

Key words: prosecutor, anti-corruption claim, corruption, anti-corruption action, statute of limitations, subjective law, objective law, public interests, unjustified enrichment.

 

Исковую давность относят к одному из центральных и фундаментальных институтов гражданского законодательства. Его незаурядное значение обусловлено тем, что он обеспечивает онтологическое обоснование права, которое, как известно, не существует вне времени и конкретного социокультурного пространства. Поскольку право живет во времени, то оно вполне естественно отражает в себе суть времени и указывает на временность происходящих в правовой жизни событий и обстоятельств, утрату их значения с истечением времени либо, напротив, безвременный статус.

 

Предназначение института исковой давности традиционно сводят к обеспечению стабильности гражданского оборота и устойчивости наполняющих его сделок. Достижению этой цели должна способствовать дисциплинированность участников гражданского оборота. Установление исковой давности побуждает потерпевшую сторону к своевременному обращению в суд за защитой своего права и одновременно служит препятствием для бесконечно долгого удержания потенциального нарушителя права под угрозой применения к нему принудительных мер воздействия. За счет этих двусторонних мер институт давности содействует устранению неопределенности в отношениях участников гражданского оборота.

Общетеоретическое понимание и применение на практике соответствующего раздела гражданского закона, как правило, не вызывает серьезных затруднений. Преодолению сложных и дискуссионных вопросов помогают высшие судебные инстанции, разъясняющие правила применения положений закона, порядок исчисления сроков и последствия их применения.

С позиции Конституционного Суда РФ, институт исковой давности имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, способствовать соблюдению договоров и одновременно побуждает субъектов правоотношений своевременно заботиться об осуществлении и о защите своих прав от необоснованных притязаний <1>. В свою очередь, Пленум Верховного Суда РФ добавляет, что в соответствии со ст. 195 Гражданского кодекса РФ под исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Исходя из указанной нормы под правом лица, подлежащим защите судом, следует понимать субъективное гражданское право конкретного лица <2>.

--------------------------------

<1> См.: Определения от 3 октября 2006 г. N 439-О, от 18 декабря 2007 г. N 890-О-О, от 20 ноября 2008 г. N 823-О-О, от 23 сентября 2010 г. N 1142-О-О, от 29 сентября 2011 г. N 1034-О-О и др.

<2> См.: Постановление от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности".

 

К переосмыслению или даже к переоценке института давности возвращают редкие случаи. К одному из них относится набирающая оборот практика реализации органами прокуратуры полномочия по предъявлению исков о взыскании в доход государства имущества чиновников, в отношении которого в соответствии с законодательством о противодействии коррупции не представлены доказательства его приобретения на законные доходы.

За период применения прокурорами названного механизма противодействия коррупции сложилось, условно говоря, два подхода. Один из них связан с применением общего срока исковой давности, равного трем годам и исчисляемого с момента, когда органы прокуратуры узнали о нарушении права. При этом срок исковой давности не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен (п. 2 ст. 196 ГК). В связи с истечением давности и механическим распространением положений этого института на правоотношения по противодействию коррупции прокуроры нередко отказываются предъявлять соответствующие иски.

Другой подход связан с отстаиванием прокурорами Генеральной прокуратуры РФ позиции о том, что акты коррупции, ведущие к обогащению чиновников под прикрытием различных договоров, нельзя сравнивать и тем более отождествлять с обычными гражданско-правовыми сделками, относить представителей власти, злоупотребивших своим публичным положением, к участникам хозяйственного оборота. Положения гл. 12 ГК "Исковая давность" неприменимы к коррупционным сделкам еще и потому, что по этой категории исков прокурор выступает в защиту Российской Федерации и публичных интересов, а не чьего-либо субъективного права.

В противовес позиции прокуроров ответчики убеждают судебные органы в необходимости следования формальному подходу. Поскольку законодательство о противодействии коррупции разрешение вопросов о судьбе имущества коррупционеров отнесло к компетенции ГК, то вполне естественно применение к ним содержащихся в этом законе положений о давности. Дополнительно предлагают учитывать, что антикоррупционный иск прокурора носит имущественный характер и, как любой другой материальный иск, он реализуем в пределах исковой давности.

Сразу можно отметить, что суды, оценивая доводы сторон и всесторонне изучая обстоятельства дела, подходят к разрешению споров о сроках давности не формально, а содержательно. Они не отказывают в удовлетворении исков и не прекращают производство по ним в момент заявления об этом ходатайств по причине истечения сроков давности, а проводят полноформатное разбирательство и переносят рассмотрение вопроса по существу на стадию вынесения итогового решения. Практика также свидетельствует, что своеобразный характер исследуемых правонарушений, прежде всего тяжесть наступающих от коррупции последствий, убеждает судебную власть в невозможности применения к ним правил исковой давности. Реализация этого института по отношению к коррупционным сделкам не ведет к стабильности гражданского оборота и не обеспечивает его устойчивость, а поощряет противоправную деятельность должностных лиц. Незаконно вовлеченное ими в гражданский оборот имущество с истечением времени не приобретает в глазах его участников легитимности, а продолжает восприниматься как неконкурентное и несправедливое преимущество, направленное против добросовестных участников рынка.

Суды обращают внимание на то, что применительно к публичным отношениям институт исковой давности не способен исполнять свое назначение, не вступая в противоречие со своими принципами и природой права. Перевод этого института, предназначенного для защиты субъективного права, в сферу действия объективного права ведет к тому, что он, с одной стороны, побуждает государство обеспечивать дисциплинированность субъектов государственной службы и своевременность выявления их неосновательного обогащения, а с другой стороны, служит препятствием для применения к коррупционеру принудительных мер воздействия, когда государство по тем или иным причинам не справилось с задачей по очищению своих рядов в установленные сроки. Получается, что институт давности в этом случае не только констатирует недееспособность государственных органов по оперативному выявлению коррупционеров, но и лишает контролирующие учреждения возможности устранить недостатки в антикоррупционной работе и еще в итоге легализует имущественное положение коррупционера.

В качестве примера можно привести решение Клинского городского суда Московской области от 16 сентября 2019 г., рассмотревшего и удовлетворившего исковые требования Генеральной прокуратуры РФ о взыскании с бывшего главы Клинского района Постриганя и подконтрольных ему лиц 1 700 объектов недвижимости и 4 автомобилей. В казну были возвращены незаконно выбывшие из муниципальной собственности объекты социально-бытового, культурного и инфраструктурного назначения: кинотеатр "Мир", лодочная станция, городской торговый центр, детская поликлиника, котельные района, общественная баня, культурно-исторический объект "Торговые ряды г. Клина", рынок, производственные комплексы градообразующих заводов, междугородние железнодорожные пути, два детских сада, базы отдыха, участки для строительства жилых домов, земли лесного фонда.

При отклонении доводов ответчиков о применении сроков давности суд сослался на системное толкование и буквальное понимание положений гл. 12 ГК. Она, по его мнению, имеет отношение к гражданско-правовым обязательствам и сделкам, которые не являются предметом рассмотрения по антикоррупционному иску прокурора. Таким предметом, как указал суд, основываясь на положениях ст. 235 ГК и Федерального закона от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции", является законность доходов, на которые было приобретено спорное имущество. Здесь же он отметил, что при рассмотрении коррупционных правонарушений обращение к гражданскому законодательству возможно только в той мере, в какой оно предусматривает конкретный вид ответственности за совершение или участие в совершении коррупционного акта.

Помимо нормативных ориентиров суд обратил внимание еще на некоторые фактические обстоятельства. В частности, суд учел, что установленные коррупционные правонарушения носили регулярный и систематический характер. Имущество и права на него, как показало разбирательство, противоправно удерживались и находились в незаконном владении и обороте ответчиков вплоть до их выявления органами прокуратуры. Реализация и эксплуатация имущества неосновательно и длительно обогащали ответчиков вплоть до принятия судом по делу обеспечительных мер, чем нарушались установленный законом порядок гражданского оборота и права широкого круга добросовестных участников этого оборота. В свою очередь, муниципальное образование и жители района лишились спорного имущества и на себе испытывали негативные последствия отнятия у них собственности вплоть до вынесения судом решения.

Такая оценка обстоятельств дела и доводов ответчиков о сроках исковой давности, как отметил суд, соответствует п. 1 ст. 197 ГК, которая предусматривает исключения из общих правил и отсылает правоприменителя к отраслевому законодательству - к ст. 3, 13, 14 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ, предписывающим суду при рассмотрении подобного рода исков исходить из неотвратимости ответственности физических и юридических лиц за совершение коррупционных правонарушений.

Схожую позицию занял Советский районный суд г. Владивостока при рассмотрении иска Генеральной прокуратуры РФ к бывшему мэру этого города Пушкареву и подконтрольным структурам о взыскании с них свыше 1,4 млрд руб. как имущества, в отношении которого не представлены доказательства его приобретения в 2008 - 2015 гг. законным путем.

К указанной правовой позиции суд добавил, что иное толкование соответствующих положений закона, к которому склоняют ответчики, фактически говорит об их желании использовать положения о сроках исковой давности в качестве средства легализации и реабилитации незаконно извлеченного ими дохода. С такой интерпретацией согласиться нельзя, поскольку она не отвечает положениям гл. 12 ГК, имеющим своей целью обеспечение защиты лица, право которого нарушено, а не уклонение чиновника от ответственности за коррупцию.

Также суд добавил, что предусмотренная законодателем в подп. 8 п. 2 ст. 235 ГК ответственность за коррупционное правонарушение является единственной в своем роде мерой по защите общества от коррупции, а ст. 10 ГК обязывает суд использовать эту меру для недопущения дальнейшего осуществления ответчиками гражданских прав в отношении незаконно приобретенного имущества под видом добросовестных участников гражданских правоотношений и получения от этого благ.

С учетом этого суд отверг позицию ответчиков, признав ее не соответствующей требованиям законности и справедливости, потворствующей нахождению в гражданском обороте незаконно полученного имущества и созданию его владельцам неконкурентных преимуществ перед другими участниками рынка, поощряющей его дальнейшее использование в противоправных целях, что несовместимо с принципами правового государства.

Существенную определенность в рассматриваемый вопрос внес Приморский краевой суд. Основываясь на положениях Федерального закона от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" и правовых позициях Конституционного Суда РФ, апелляционная коллегия по гражданским делам согласилась с названной позицией судов, поскольку она основана на прямом указании закона - в ст. 208 ГК определено, что исковая давность не распространяется на требования о защите нематериальных благ.

Именно к таким требованиям относится антикоррупционный иск прокурора, поскольку его заявление, как отметила коллегия, направлено на охрану общества и установленной им правовой демократии от злоупотреблений и криминализации власти, легитимность которой основывается на доверии общества и репутации лиц, занимающих публичные должности, с тем чтобы у граждан не рождались сомнения в их нравственных качествах, в законности и бескорыстности их действий как носителей публичной власти (Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. N 20-П).

В обоснование своей позиции коллегия также сослалась на Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г. и Конвенцию о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 г., где указано, что коррупция представляет собой угрозу верховенству закона, демократии и правам человека, равенству и социальной справедливости, посягает на принципы государственного управления, моральные устои общества, надлежащее и справедливое функционирование рыночной экономики, т.е. наносит ущерб тем благам, которые безусловно относятся к числу фундаментальных и нематериальных, поскольку закреплены в этом качестве в ст. 1, 2, 8, 17 - 19, 21, 75.1 и др. Конституции РФ.

Аналогичную позицию занимают московские суды.

По иску Генеральной прокуратуры РФ к бывшему руководителю ФГУП "Дальспецстрой" Хризману и подконтрольным ему лицам о взыскании с них приобретенного в 2014 г. имущества на 1,2 млрд руб. Троицкий районный суд г. Москвы отклонил ходатайство ответчиков об отказе в удовлетворении заявления прокурора по причине истечения трехлетнего срока. Суд сослался на предусмотренное Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ определение коррупции и заявил о неприменимости к делу положений ст. 196 ГК, поскольку объектом исковой защиты выступает не чье-либо субъективное право, а интересы всего общества и государства.

Суд отметил, что незаконное обогащение должностных лиц и их сращивание с бизнесом, против чего в своем иске выступает прокурор, наносит ущерб, как указано в Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г., демократическим институтам, национальной экономике и правопорядку, порождает угрозы стабильности и безопасности общества, подрывает демократические и этические ценности, т.е. нематериальные блага.

Приведенные примеры из прокурорской и судебной практики не оставляют сомнений в том, что коррупционные сделки не являются видом гражданско-правовых сделок. Коррупционный акт тем отличается от частного деликта, что объектом его посягательства выступает не только и не столько чье-либо субъективное право, сколько интересы всего общества. На примере дел в отношении бывших глав подмосковных районов Постриганя и Шестуна четко прослеживается то, как злоупотребление властью ведет к лишению муниципальных образований не только наиболее ликвидного имущества, но и возможности для выполнения государством публичных функций, оказания населению жизненно важных и социально значимых услуг, т.е. выполнения своего предназначения.

Последующий ввод чиновниками незаконно изъятого имущества в гражданский оборот под видом объектов частной собственности не компенсирует причиненный обществу ущерб, поскольку ведет исключительно к их личному обогащению. Более того, легализация коррупционно нажитого имущества продолжает ухудшать положение, так как добросовестные участники гражданского оборота не могут составить им конкуренцию и вынуждены прекращать заниматься коммерческой деятельностью. Институт давности в этом случае не способен устранить возникшую несправедливость, восстановить доверие общества к власти и стабилизировать гражданский оборот, наполненный коррупционными сделками.

Таким образом, имущественный характер требований антикоррупционных исков не должен сбивать прокуроров с толку и служить основанием для отождествления этой категории исков с иными заявлениями материального характера, для распространения на них положений об исковой давности. Изъятие у чиновников неосновательного обогащения лишь правовое следствие их противоправного поведения и мера ответственности за совершение коррупционного правонарушения.

    Новости